Далеки как-то пугают мою родню, хотя к звукам прилетающей ТАРДИС у нас дома уже привыкли!
Я знаю черту, где останавливать и кажется, где остановиться.
Я знаю, как те, кто не могут летать, чувствуют себя птицами...
А сердце рвется в самые пламенные прогалины, в гущу шипов,
Царапает пальцами лёд, стараясь пробиться до теплых костров.
Пытаюсь вклиниться в колючее, в мозаику где чуждая деталь...
И каждый раз я слышу невербальное: "Прости, мне очень жаль"
Киваю. Хочется кричать: "О да, конечно, я тебе прощу всегда!"
Ты только будь. Пускай останется несказанным вот это :"Никогда"
Мы будем знать, но ты по прежнему держи меня ладонь в ладонь.
Пусть он горит - тебя не обожжет покорный и послушный мой огонь,
Я знаю, что чаще есть порог, а за ним - нам просто не могут открыть.
Я знаю, что у каждого есть и своя дверь, за которой кто-то стоит...
Я знаю, как те, кто не могут летать, чувствуют себя птицами...
А сердце рвется в самые пламенные прогалины, в гущу шипов,
Царапает пальцами лёд, стараясь пробиться до теплых костров.
Пытаюсь вклиниться в колючее, в мозаику где чуждая деталь...
И каждый раз я слышу невербальное: "Прости, мне очень жаль"
Киваю. Хочется кричать: "О да, конечно, я тебе прощу всегда!"
Ты только будь. Пускай останется несказанным вот это :"Никогда"
Мы будем знать, но ты по прежнему держи меня ладонь в ладонь.
Пусть он горит - тебя не обожжет покорный и послушный мой огонь,
Я знаю, что чаще есть порог, а за ним - нам просто не могут открыть.
Я знаю, что у каждого есть и своя дверь, за которой кто-то стоит...